Яковлева Т. Ю. Становление литературно-художественной журналистики Франции XIX века. Типологические и жанровые инновации во французской прессе первой половины XIX века
Прессе первой половины XIX века
Период первой половины XIX столетия оказался на редкость плодотворным на типологические и жанровые инновации во французской журналистике, причем эти инновации переплетались, воздействуя друг на друга, подпитывая друг друга и перетекая из одной сферы в другую.
Первую жанровую инновацию (хотя жанрообразующие признаки будут проявлены значительное время спустя) предложил французской журналистике великий Луи Франсуа Бертен.
"Самого слова "фельетон" еще не было во французском языке XVIII столетия, оно появилось лишь в 1800 г., когда Бертену пришла в голову идея выпускать добавочные листы к своей газете "Journal des Débats" (feuilleton - листок, листочек).
Затем в 1803 г. он изменил формат газеты - удлинил его, и добавочная часть, отделенная от газеты "линией отреза" (белым пропуском), стала называться фельетоном. В дальнейшем термин "фельетон" использовался в значении: а) литературного материала "подвала" газеты; б) литературное произведение малой формы публицистически-злободневного характера, помещенное либо в "фельетон" газеты, либо в дополнительных частях журнала (обозрение, смесь). Именно во втором значении этот термин закрепляется и получает широкое распространение во Франции, затем в Германии и в России, но сам процесс трансформации фельетона из рубрики в жанр занял достаточно длительный промежуток времени, окончательно определившись в жанровом аспекте только к началу ХХ столетия" (90. С. 38-39).
В качестве газетного подвала фельетон стимулировал появление и развитие литературной, театральной, художественной, музыкальной критики, которая иногда принимала формы "эзопова вызова" власти, а в целом искала собственный выразительный язык, обретая сложность и стереоскопичность видения культурных процессов, происходивших во Франции.
Без технической инновации, во временном плане практически синхронное с появлением фельетона, трудно себе представить появление и утверждение иллюстрированной периодики. Речь идет о литографии.
Во Франции литография появилась в 1801 году, и это событие связано с именем немца Петера Фридриха Андре. 13 декабря он обратился с просьбой о выдаче лицензии на импорт "нового метода гравюры и печати" (112. С. 36), получив ее 11 февраля 1802 года.
Вскоре с ним начал сотрудничать один из учеников знаменитого живописца Давида - график Бержере. Но дела шли плохо и в октябре 1803 года П. Ф. Андре был вынужден продать свою типографию. Незадолго до отъезда в Германию в 1805 году Фредерик Андре познакомился с Шарлем де Ластейри, который сразу понял преимущество нового способа печати, и при ликвидации типографии П. Ф. Андре закупил партию литографских камней.
В 1816 году в Париже уже конкурировали мастерские художественной литографии Ш. Ластейри и Годфруа Энгельманна, наиболее значительных французских литографов того времени. Вначале литография оказалась востребованной из-за спроса на художественные литографии, к которым обратились в 1820-е годы конкурирующие живописные школы. Они стремились к популяризации своих достижений посредством литографии.
Успехи литографии стали еще заметнее начиная с 1829 года, когда пресса, еженедельная и ежедневная, стала использовать литографии на своих страницах.
Впервые во французской прессе литография появилась 22 июля 1829 года в первом во Франции сатирическом иллюстрированном еженедельнике "La Silhouette" ("Силуэт") Ратье и Рикура, выходившем с подзаголовком "Карикатуры, изящные искусства, нравы..." Именно это издание впервые во Франции подверглось судебному преследованию и осуждению за опубликованные в нем карикатуры, одна из которых принадлежала начинающему карикатуристу Ж. Гранвилю.
Но Рикур, основав газету "L’Artiste", охладел к "La Silhouette", а Ратье, оставшись в одиночестве, не смог удержать издание на плаву, и в мае 1831 года "La Silhouette" прекратил свое существование. Однако тенденция к созданию сатирических иллюстрированных изданий сохранилась и получила развитие.
Преимущества литографии в полной мере использовала еженедельная газета Ш. Филипона "Le Charivari", имевшая невероятный успех благодаря тому, что в ней сотрудничали такие графики как Ж. Гранвиль, С. Г. Гаварни, Анри Монье, Д. О. Раффе, О. Домье. На ее страницах появлялись работы В. Гюго и О. Бальзака.
Первый номер "Le Charivari" вышел 1 декабря 1832 года с подзаголовком: "В газете ежедневно публикуется новый рисунок". Этот принцип соблюдался неукоснительно на протяжении всего существования газеты. Она выходила на четырех полосах, и рисунок появлялся на третьей, занимая ее во всю длину или ширину.
Естественно, что и это издание столкнулось с проблемами цензурного характера, например, после опубликования литографии О. Домье "Гаргантюа". "La Gazette des Tribunaux" сообщала следующее: "Сегодня 2-е отделение суда присяжных рассмотрело три дела о карикатурах. В первом из дел Делапорт, владелец типографии, Домье, автор литографии, и Обер, продавец гравюр, обвинялись в разжигании вражды и неуважения к правительству короля и в оскорблении личности короля посредством публикации карикатуры под названием "Гаргантюа". Последняя изображает человека с огромным ртом, к которому приставлена с земли лестница, слуги тащат по ней в пасть Гаргантюа мешки с экю, подносимые плохо одетыми и голодными людьми; другие люди, под лестницей, жадно подхватывают то, что он роняет сверху, и, наконец, многочисленная группа людей в парадной одежде, окружившая подножие кресла Гаргантюа, пылко аплодирует.
Обвинителем выступил г. Легоррек, защитником - г. Блан. Присяжные заседатели на все вопросы о виновности ответили утвердительно. Суд приговорил гг. Обера, Домье и Делапорта к шести месяцам тюрьмы и 500 франкам штрафа каждого" (112. С. 148).
Еще одним типологическим новшеством в развитии французской журналистики стало появление так называемой "penny press". Технологические новшества в издательском процессе и введение в европейских странах в широких масштабах начального образования стимулировали появление "массовых", недорогих периодических изданий, рассчитанных на вкусы малообразованной, но большой читательской аудитории.
Одним из первых специфику этой ситуации осознал и использовал Эмиль де Жирарден, пришедший в журналистику в 1828 году и основавший совместно с Лотур-Мезерейем еженедельник, состоявший из заимствований из других еженедельников. Эта "литературная, научная и коммерческая добыча" называлась весьма своеобразно - "Le Voleur" ("Вор") и имела небывалый успех.
На следующий год Э. Жирарден обратился к миру моды и изящных манер, создав еженедельник "La Mode", который был в основном ориентирован на светские круги читателей либо на тех, кто страстно желал походить на светскую публику.
Мастер своего дела и человек, чуткий к веяниям времени, Э. Жирарден быстро понял, что газета это такой же бизнес, как многие другие, но бизнес особый, требующий постоянных инвестиций. На журналистах нельзя было экономить и Э. Жирарден, будучи и сам незаурядным публицистом, видевшим в публицистике четвертую власть, обзавелся лучшей редколлегией в Париже.
Э. Жирарден разработал формулу реальной реформы прессы, заключавшуюся в двух аспектах:
А) чтобы завоевать читателей надо уменьшить цену на издания;
Б) чтобы добиться снижения цен необходимо снизить налоги, тормозившие развитие прессы.
Таков был план, предложенный Э. Жирарденом, в апреле 1831 года президенту Конвента Казимиру Перье.
Чтобы проверить на практике свои экономические выкладки и узнать "состояние умов", Э. Жирарден создал ежемесячник "Le Journal des connaissances utiles" ("Газета полезных знаний"), который продавался по цене 4 франка за экземпляр вместо привычных 14. За эту сумму он предлагал читателям 32 страницы чтения "о политике, сельском хозяйстве и торговле, объясняя права и обязанности граждан" (188. С. 235). Менее чем за год число подписчиков выросло до 132 000.
Годом появления французской "penny press" считается 1836 год, когда появились ежедневные издания Эмиля де Жирардена "La Presse" ("Пресса") и Армана Дютака "Le Siècle" ("Век"), зафиксировавшие новую ситуацию на газетном рынке. Оба издания были созданы в один и тот же день 1836 года, хотя идея принадлежала Жирардену, и стали началом издательской реформы, снизившей обычную для того времени подписную годичную стоимость газеты с 80 до 40 франков.
Создавая "La Presse", Э. Жирарден строил расчет на большом тираже и на большом количестве публикуемых объявлений, что должно было покрывать издержки, связанные с понижением подписной цены. Начинания "Наполеона прессы" увенчались шумным успехом, которым он был обязан не только менеджерскому таланту, но и умению привлекать известных писателей к сотрудничеству в своей газете (О. Бальзак, В. Гюго, Ж. Санд, А Дюма, Э. Сю, Дельфина Гей, Т. Готье). В результате за 6 месяцев "La Presse" завоевала 10000 подписчиков, затем цифра увеличилась до 20000.
Однако не все в издании Э. Жирардена шло гладко. Трудности "La Presse" возникали и из-за сложного характера Э. де Жирардена и его многочисленных ссор. Дуэль, в результате которой погиб А. Каррель, редактор газеты "Le National", спровоцировала отрицательное отношение к Э. Жирардену и его творчеству.
Например Шарль Бодлер писал в своих дневниках: "Жирарден заговорил на латыни! Pecudesque Locutae (И скоты заговорили).; Жирарден считает, что рога у быка растут из зада. Он путает рога с хвостом" (20. С. 268).
Результатом бойкота стало резкое снижение тиража. Но Э. Жирарден не сдавался. В 1839 году его газета была продана и куплена самим же Э. Жирарденом и банкиром Дюжаррье, к 1840 году тираж поднялся до 13500, а в 1845 - до 23000. События 1848 года позволили увеличить тираж до 70000.
Однако главная заслуга Э. Жирардена в типологическом изменении французской прессы состоит не столько в решительном расширении тематического диапазона и "информационного поля" газеты, сколько в том, что он "освободил газету от тесной зависимости партий", оказавшись крупнейшим на Западе провозвестником современной "информационной", "народной" или "массовой" прессы. Он стал провозвестником "массовой культуры" со всеми ее положительными и негативными аспектами (188. С. 239).
Во время Июльской монархии появилась и так называемая "мелкая пресса", легкая и сатирическая, став результатом технического прогресса и еще одной из "типологических примет" данного периода. В 1833 году Эдуард Шартон создал "Le Magasin pittoresque" ("Живописный магазин"), иллюстрированное издание открытое для "всякого рода достопримечательностям" и доступное "всякому кошельку" (188. С. 241). Этот журнал был полон воспитательных и поучительных статей, предназначенных широким массам населения. По сути, издания подобного типа можно считать адаптированными (для новой политической ситуации) формами сатирических карикатурных периодических изданий
Тот факт, что тот же Э. Шартон через 10 лет, в 1843 году, предпринял издание "L’Illustration" ("Иллюстрация") по примеру английского "The Illustrated London" ("Иллюстрированный Лондон") и немецкого "Illustrierte Zeitung" ("Иллюстрированная газета"), говорит о плодотворности данного направления в европейской журналистике.
Еще одной типологической инновацией и приметой 1820-х годов можно считать появление периодических изданий, связанных с литературной журналистикой, а точнее отстаивавших позиции определенных литературно-художественных группировок. "Наше время - время борьбы идей, и журналы - это наши крепости", (39. Т. 9. С. 479) - писал по иному поводу Генрих Гейне, но его идея как нельзя лучше иллюстрирует положение дел во французской литературно-художественной журналистике. Образование таких изданий укрепляло силы театральной, литературной и художественной критики, часто способной либо утвердить, либо разрушить чью-либо репутацию.
Примером подобного издания можно считать газету "Le Globe" ("Глобус"). У истоков ее создания стояли типограф и философ Пьер Леру, один из теоретиков французского социализма, и Поль-Франсуа Дюбуа. Они считали конституционную Хартию незыблемым законом монархического государства, обеспечивающим свободы французской нации.
Первый номер "Le Globe" вышел 15 сентября 1824 года. В программной статье П. Ф. Дюбуа определил направление своей газеты: "Достаточно двух слов: свобода и уважение к национальному вкусу. Мы не будем одобрять деятельности школы германской и английской ориентации, которая доходит до того, что угрожает языку Расина и Вольтера; но мы также не отступим от своих принципов под натиском проклятий академиков устаревшей школы, которая противопоставляет смелости новаторов лишь угасшее восхищение, непрестанно взывая к величию прошлого, чтобы скрыть ничтожество настоящего, школы, которая ограничивается лишь поверхностным наблюдением того, что свершили великие писатели минувших эпох, забывая о том, что великими они называются именно потому, что были подлинными творцами" (119. С. 7).
Важное место отводилось литературной критике. В начале 1820-х годов она носила характер защиты интересов отдельных авторов и издателей, поддерживая, в некоторой степени, дух коммерции. А. Стендаль в трактате "Расин и Шекспир" приводил несколько фактов, доказывавших, что влиятельная критика очень часто превращалась в рекламу отдельных авторов и издателей. (67. Т. 3. С. 627-634).
На страницах "Le Globe", в противовес господствовавшей тенденции, печатались содержательные отзывы о сочинениях известных писателей и поэтов, историков и философов. На страницах "Le Globe" по этому вопросу выступила Жермена де Сталь, печатая отрывки из книги "О литературе, рассматриваемой в связи с общественным установлением", где она проявила большой интерес к разнообразию характеров и талантов, изучая психологию писателей;
В унисон с ней Виктор Гюго в предисловии к "Кромвелю" приветствовал новую критику: "Близок час, когда новая критика, опирающаяся на широкую, прочную и глубокую основу, восторжествует. Скоро все поймут, что писателей нужно судить не с точки зрения правил и жанров, которые находятся вне природы и вне искусства, но согласно непреложным законам этого искусства и особым законам, связанным с личностью каждого из них" (49. Т 1. С. 128).
"Le Globe" популяризировал принципы психологической и исторической критики, уделяя внимание творческой индивидуальности писателя. Этой проблеме посвятил одну из статей постоянный автор газеты Ж. Л. Жоффруа, разбирая творчество В. Скотта: "Нам представляется, что прежде всего критик должен изучить характер таланта В. Скотта. Эта отправная точка послужит основой для нашей критики вообще. Мы попытаемся указать на те благоприятные обстоятельства, которые способствовали развитию таланта писателя, затем определим связь эстетического вкуса XIX века с характером таланта писателя" (Глоб, январь 1827) (119. С. 9).
"Le Globe" не стала органом поэтов-романтиков, но в лице критиков этого издания молодые романтики обрели единомышленников. Отвергая притязания неоклассицистов на руководство литературным движением, "Le Globe" поощряла творчество молодых поэтов, драматургов, писателей, оказывая поддержку романтического движения. Дювержье де Оранн, один из ведущих критиков, писал, что газета уверенна в торжестве романтиков, ибо "в них сосредоточена жизнь, пылкая энергия, устремленность в будущее" (Глоб, март 1825) (119. С. 10).
Критики "Le Globe" рассматривали романтизм как искусство, в котором воплощены идеалы современности; они соглашались с определением сути романтизма, данное А. Стендалем: "Вот что говорит романтическая теория: каждый народ должен иметь особую, соответствующую его собственному характеру литературу" (126. Т. 9. С. 125-126).
Другим влиятельным изданием нового типа стал журнал "La Revue des Deux Mondes" ("Журнал двух миров"), издателем которого был Франсуа Бюлоз. Этот журнал, основанный в 1831 году, соединил в себе серьезность и энциклопедичность английских ежеквартальных журналов с их вниманием к экономической и политической жизни страны с некоторыми структурными особенностями французских периодических изданий. Так, по примеру "La Revue de Paris" в "La Revue des Deux Mondes" практиковалась публикация романов целиком.
Несмотря на пристальное внимание к политике и экономике, значительное место в журнале занимала литературная критика, представленная двумя ведущими критиками Франции Шарлем Сент-Бёвом и Гюставом Планшем.
Сам Ф. Бюлоз, не выступавший в качестве журналиста, тщательно следил за чистотой стиля всех публикуемых произведений, как художественных, так и публицистических, настаивая на том, чтобы статьи, создаваемые для его журнала, были понятны среднему читателю-буржуа, мерилом вкуса которого являлся он сам. Интересно, что мнения Ш. Сент-Бёва и Г. Планша часто не совпадали, но тем не менее в целом воспринимались как выражение единой позиции журнала.
В начале появления "La Revue des Deux Mondes" литературная критика еще не являлась властительницей дум в литературе, претендующей на предугадывание путей развития литературы. К критике относились как ко второстепенной литературной продукции. Но постепенно критика осознала свою силу и свои возможности и из пассивного регистратора событий, происходивших в современной ей литературе, превратилась в арбитра и покровителя литературных процессов.
Примерно с 1836 года журнал "La Revue des Deux Mondes" становится наиболее авторитетным французским журналом. На его страницах печатаются новые произведения самых значительных писателей того времени: Ф. Р. Шатобриана, А. де Виньи, П. Мериме, А. Стендаля, Ж. Санд, А. де Мюссе, А. Дюма-отца, О. Барбье.
По мнению американской исследовательницы Н. Фрумен, "журнал был романтическим не только в подборе авторов-романистов, поэтов и драматургов. Близость его к романтизму проявлялась и в специфически романтическом характере и широте его интересов: к жизни за границей, к литературе путешествий, к переводным произведениям, фольклору" (141. С. 14).
Позиция журнала по отношению к романтизму была несколько своеобразна и необычна тем, что критики журнала довольно часто давали суровые оценки новым произведениям романтиков. Это приводило к парадоксальным ситуациям: журнал критиковал тех писателей, которым предоставлял свои страницы. Дело в том, что основную свою задачу журнал видел в "самокритике" романтизма, которая должна была уберечь его от крайностей и деградации. Критике подверглись самые знаменитые представители французского романтизма: В. Гюго - за неумеренные сценические эффекты и чрезмерную пышность красок и образов, А. Де Виньи - за недостаточную сценичность чувств и страстей персонажей в "Чаттертоне". При этом объективность журнала выражалась в том, что публикуя отрицательный отзыв Г. Планша на пьесу А. Де Виньи, журнал одновременно помещал и положительную рецензию Сент-Бева, отмечавший успех этой пьесы у зрителей.
К 1840 году требования журнала все больше и больше стали расходиться с требованиями современной литературы. "La Revue des Deux Mondes" пришел к выводу об оскудении современной литературы, поддерживая зачинателей романтизма: журнал активно способствовал выдвижению во Французскую Академию писателей-романтиков В. Гюго, А. Де Виньи, А. Мюссе. Теперь своей основной задачей журнал видел объединение вокруг себя истинных талантов и борьбу с повседневностью и меркантилизмом в литературе, которая порождала романы-фельетоны, удовлетворявшие низменным вкусам публики.
Достаточно видным явлением в художественной журналистике середины XIX века был и журнал "L’Artiste". Арсен Уссе, один из руководителей "L’Artiste", в своих воспоминаниях говорил о благородстве и возвышенности идеала, к которому стремились редакторы и сотрудники, художники и писатели, пытаясь создать "современную историю искусства и литературы, посредством поэзии, воображения и гравюрных иллюстраций" (175. С. 25).
В программной статье А. Уссе писал: "Мы начали с идеи о том, что Бог, найдя свое творение несовершенным, мечтал сделать его более красивым, более достойным нового хозяина; что художник и поэт получили миссию продолжить мечту Бога <...> Красота, как мы ее понимаем, это видимая красота, которая должна говорить о невидимой Красоте, как мир говорит о Боге <...> Искусство это величественное единство" (175. С. 27). В редакции "L’Artiste" можно было встретить Т. Готье, Ж. Нерваля, Т. Банвиля, Ж. Шанфлери, Ш. Бодлера.
Замечательным жанровым образованием инновационного свойства конечно же следует признать и появление, наряду с физиологическим очерком, так называемого романа-фельетона, по поводу существования которого так сокрушались критики из "La Revue des Deux Mondes".
"Во французской "penny press" появился и такой любопытный газетный феномен, как "роман-фельетон". Его появление связывается с деятельностью Луи Верона, журналиста и публициста, который в 1835 г. отказался от прибыльной должности директора Гран-опера, став главным собственником газеты "Constitutionel". Верон смог сделать газету популярной, предложив читателю роман с продолжением. В 1837 г. им стал роман Эжена Сю "Вечный жид". <>
Обращение к массовому мещанскому читателю, необходимость на протяжении ряда месяцев держать его в постоянном ожидании продолжения, торопливость самого процесса писания породили характерную для романа-фельетона технику: упрощенность психологических мотивировок, сентиментально-мелодрамотический подбор персонажей, сложность интриги, при обилии кульминационных пунктов, подчас сводящих изложение к монтажу разрозненных выразительных ситуаций, растянутость, наконец эмоциональность и неряшливость языка" (90. С. 47).
"La Presse" Э. Жирардена, "Le Siècle" А. Дютака, "Le Journal des Débats" и многие другие быстро поняли всю выгоду данных публикаций, влиявших на рост тиража. Все они с 1836-1837 годов имели свои романы-фельетоны. Писатели так же видели выгоду в данном предприятии. Но в некоторой степени литература стала страдать от давления, оказываемого редакторами газет на их произведения. Так, например, Э. Жирарден отказался печатать "Торпеду" О. Бальзака, посоветовав ему выбрать "другой сюжет, который понравиться всем и может быть даже станет полной противоположностью предыдущих" (188. С. 229). Наибольшую популярность газетам приносили романы Ж. Санд, Э. Сю, А. Дюма-отца, Фредерика Сулье, Жюля Сандо.
"Деятельность таких издателей и редакторов как Верон или Жирарден свидетельствовала о наступлении новой эры журналистики - эры, в которой основной акцент будет делаться на вкусы массового читателя. Элементы массовой культуры начинают активно проявляться во второй половине XIX столетия" (90. С. 47).
В целом, выделенные и проанализированные инновационные явления в жанровом и типологическом аспектах привели к значительным изменениям во французской журналистике.