Пляж утиной охоты (Вампилов: Творчество и судьба)
Фантасмагорична первая сцена "Утиной охоты". В квартире Зилова появляется пионер Витя, тезка главного героя, и вручает ему траурный венок с надписью: "Незабвенному безвременно сгоревшему на работе Зилову Виктору Александровичу от безутешных друзей". "Появляется официант с подносом. Официант. Итак, товарищи, скинемся. (Ухмыляется.) Нет, вы меня не так поняли. Скинемся на венок. (Бросая монеты на поднос, последовательно проходят Галина, Кузаков, Сяпин, Валерия, Вера, Кушак и Ирина. Бодрая музыка внезапно превращается в траурную. Прожекторы гаснут, музыка обрывается, в темноте слышен звон монет)".
В чем смысл этих поминок по живому, "уверенному в своей физической полноценности" человеку? Что это - дурная шутка обиженных друзей или горькая метафора, обозначающая духовную смерть героя? Кто знает... "Если разобраться, жизнь, в сущности, проиграна" - эта реплика звучит по отношению к Зилову уже в первой, "траурной" сцене пьесы. И сам герой позже "искренно и страстно" скажет жене: "Я сам виноват, я знаю. Я сам довел себя до этого... Я тебя замучил, но, клянусь тебе, мне самому опротивела такая жизнь... Ты права, мне все безразлично на свете. Что-то со мной делается, я не знаю... Не знаю... Неужели у меня нет сердца?.. Да, да, у меня нет ничего - только ты, сегодня я это понял, ты слышишь? Что у меня есть, кроме тебя?.. Друзья? Нет у меня никаких друзей... Женщины?.. Да, они были, но зачем? Они мне не нужны, поверь мне... А что еще? Работа моя, что ли! Боже мой!.. Я один, один, ничего у меня в жизни нет, кроме тебя. Помоги мне!"
Действительно, простые человеческие привязанности давно уже не согревают душу вампиловскому герою. Он равнодушно-цинично говорит об отце, которого не видел уже четыре года: "Посмотрим, что старый дурак пишет", - и, получив телеграмму о его смерти, не спешит на похороны - ему хочется побыть с влюбленной в него Ириной.
К тем людям, что считаются его друзьями, и к дружбе вообще Зилов относится более чем скептически: "Ну вот мы с тобой друзья. Друзья и друзья, и я, допустим, беру и продаю тебя за копейку. Потом мы встречаемся, и я тебе говорю: "Старик, говорю, у меня завелась копейка, пойдем со мной, я тебя люблю и хочу с тобой выпить". И ты идешь со мной, выпиваешь. Потом мы с тобой обнимаемся, целуемся, хотя ты прекрасно знаешь, откуда у меня эта копейка. Но ты идешь со мной, потому что тебе все до лампочки, и откуда взялась моя копейка, на это тебе тоже наплевать. А завтра ты встречаешь меня - и все сначала".
Работа - служба в конторе Зилову тоже давно опротивела. Он и здесь легко идет на обман, подсовывая начальству липовую документацию о никогда не бывшей реконструкции фарфорового завода. Когда-то, возможно, он был способным инженером, теперь же убежденно констатирует: "Брось, старик, ничего из нас уже не будет... Впрочем, я-то еще мог бы чем-нибудь заняться. Но я не хочу. Желания не имею".
В отношениях с женщинами Зилов усвоил интонацию вдохновенного ерничества, игры в оскорбленные чувства. Жена Галина давно узнала цену фальшивым "откровениям" мужа, поэтому заявляет ему прямо: "Ни одному твоему слову не верю". Печально, что ту же игру Зилов ведет с искренне влюбленной в него Ириной. Вообще же главный герой, как и все остальное "мужское население" пьесы, из категории "Аликов". Так называет всех знакомых мужчин Вера, вкладывая в это определение иронически-презрительный смысл.
Можно долго сомневаться, действительно ли Зилов искренне переживает из-за того, что "жизнь проиграна", или с удовольствием примеряет на себя маску несчастного страдальца. Вампилов и здесь не дает прямых ответов. Его герой до конца сохраняет двойственность. Примечательно, что драматург предполагал три варианта разрешения конфликта в душе главного героя. Каждый из них мог бы завершить пьесу и придать ей тот или иной смысл. В первом - Зилов приставлял ружье к груди, и трагедия героя измерялась его смертью. Во втором - спасенный друзьями от рокового выстрела герой кричал им в лицо слова горькой правды о них, перекладывая таким образом на их плечи тяжкий груз ответственности за его неудавшуюся судьбу. Такой финал, однако, упростил бы образ Зилова, и Вампилов сделал окончательным третий вариант финала, где главный герой выбирает охоту с Официантом.
Образ официанта Димы и заслуживает, безусловно, отдельного разговора. Дима - своеобразный зиловский двойник, антипод. В отличие от главного героя, он точно знает, что хочет получить от жизни, и идет к своей цели твердо и непреклонно. Он тоже "уверенный в своей физической полноценности человек": всегда подтянут, спортивен, хладнокровен. Спокойно и методично Дима избивает напившегося до бесчувствия "друга", потом у него, решившегося умереть, ловко выторговывает для себя лодку. Именно он заряжает ружье Зилова, определенно подталкивая его к роковому шагу.
Оба героя имеют общую страсть - утиную охоту. Для Зилова она является символом другой, истинной жизни. На протяжении трех действий он собирается на охоту, готовится к ней. Не случайна сказанная им фраза: "Подарите мне остров". Остров, как и утиная охота, - это мир идеальной мечты, другая земля, другой берег, обретенный наконец смысл существования. Для Официанта же охота - это способ убийства, возможность доказать свое превосходство и силу.
"Официант. Ведь это как делается? Спокойно, ровненько, аккуратненько, не спеша.
3илов. А влет! Тоже не спеша!
Официант. Зачем? Влет бей быстро, но опять же полное равнодушие. Как сказать... Ну так, вроде бы они летят не в природе, а на картинке.
Зилов. Но они не на картинке. Они-то все-таки живые.
Официант. Живые они для того, кто мажет. А кто попадает, для того они уже мертвые. Соображаешь?"
Страшно, что именно такого человека Зилов выбирает своим спутником. При участии Димы идеальная мечта героя об утиной охоте превращается в пародию, лишается романтического ореола.
Финальная сцена - это победа самого темного, что было в Зилове: "Плачет он или смеется, понять невозможно, но его тело долго содрогается так, как это бывает при сильном смехе или плаче... Он поднимается, и мы видим его спокойное лицо. Плакал он или смеялся - по его лицу мы так и не поймем". Зато о многом говорит его "ровный, деловой, несколько даже приподнятый голос", которым он произносит свою последнюю реплику: "Дима?.. Это Зилов... Да... Извини, старик, я погорячился... Да, все прошло... Совершенно спокоен... Да, хочу на охоту... Я готов..."
Сложную жанровую природу имеют две одноактные пьесы Вампилова, которые автор назвал "Провинциальными анекдотами". В них, как и в "Утиной охоте", переплетаются трагическое, комическое, философское, притчевое начала. Герои "Истории с метранпажем" и "Двадцати минут с ангелом" и смешны, и беззащитны, и трогательны, и часто бывают агрессивны в своем невежестве и грубости. Словом, обыкновенные люди, типичные обыватели. Их пугает и озлобляет непонятное: будь то необъяснимая доброта Хомутова, предлагающего первым встречным сто рублей "за просто так", или обладатель таинственной профессии - метранпаж. Озлобленность свою они проявляют по-разному: шофер Анчугин и экспедитор Угаров, "добывающий унитазы для родного города", попросту предлагают надавать новоявленному "ангелу" по шее, а скрипач Базильский и инженер Ступак изощренно издеваются над добрыми помыслами Хомутова, щеголяя собственной эрудицией: "Кто вы такой, чтобы раскидываться сотнями? Толстой или Жан Поль Сартр?.. Может, вы журналист и ищете себе фельетон? А может - новый почин?"
Однако, когда земная природа "ангела" Хомутова становится очевидной и ситуация проясняется, все издевавшиеся над ним персонажи оказываются способными ему по-человечески посочувствовать. Ведь не небожитель же перед ними в самом деле - простой смертный, еще один вампиловский "блудный сын", таким странным образом стремящийся искупить свой грех перед забытой матерью.
В чем смысл этих поминок по живому, "уверенному в своей физической полноценности" человеку? Что это - дурная шутка обиженных друзей или горькая метафора, обозначающая духовную смерть героя? Кто знает... "Если разобраться, жизнь, в сущности, проиграна" - эта реплика звучит по отношению к Зилову уже в первой, "траурной" сцене пьесы. И сам герой позже "искренно и страстно" скажет жене: "Я сам виноват, я знаю. Я сам довел себя до этого... Я тебя замучил, но, клянусь тебе, мне самому опротивела такая жизнь... Ты права, мне все безразлично на свете. Что-то со мной делается, я не знаю... Не знаю... Неужели у меня нет сердца?.. Да, да, у меня нет ничего - только ты, сегодня я это понял, ты слышишь? Что у меня есть, кроме тебя?.. Друзья? Нет у меня никаких друзей... Женщины?.. Да, они были, но зачем? Они мне не нужны, поверь мне... А что еще? Работа моя, что ли! Боже мой!.. Я один, один, ничего у меня в жизни нет, кроме тебя. Помоги мне!"
Действительно, простые человеческие привязанности давно уже не согревают душу вампиловскому герою. Он равнодушно-цинично говорит об отце, которого не видел уже четыре года: "Посмотрим, что старый дурак пишет", - и, получив телеграмму о его смерти, не спешит на похороны - ему хочется побыть с влюбленной в него Ириной.
К тем людям, что считаются его друзьями, и к дружбе вообще Зилов относится более чем скептически: "Ну вот мы с тобой друзья. Друзья и друзья, и я, допустим, беру и продаю тебя за копейку. Потом мы встречаемся, и я тебе говорю: "Старик, говорю, у меня завелась копейка, пойдем со мной, я тебя люблю и хочу с тобой выпить". И ты идешь со мной, выпиваешь. Потом мы с тобой обнимаемся, целуемся, хотя ты прекрасно знаешь, откуда у меня эта копейка. Но ты идешь со мной, потому что тебе все до лампочки, и откуда взялась моя копейка, на это тебе тоже наплевать. А завтра ты встречаешь меня - и все сначала".
Работа - служба в конторе Зилову тоже давно опротивела. Он и здесь легко идет на обман, подсовывая начальству липовую документацию о никогда не бывшей реконструкции фарфорового завода. Когда-то, возможно, он был способным инженером, теперь же убежденно констатирует: "Брось, старик, ничего из нас уже не будет... Впрочем, я-то еще мог бы чем-нибудь заняться. Но я не хочу. Желания не имею".
В отношениях с женщинами Зилов усвоил интонацию вдохновенного ерничества, игры в оскорбленные чувства. Жена Галина давно узнала цену фальшивым "откровениям" мужа, поэтому заявляет ему прямо: "Ни одному твоему слову не верю". Печально, что ту же игру Зилов ведет с искренне влюбленной в него Ириной. Вообще же главный герой, как и все остальное "мужское население" пьесы, из категории "Аликов". Так называет всех знакомых мужчин Вера, вкладывая в это определение иронически-презрительный смысл.
Можно долго сомневаться, действительно ли Зилов искренне переживает из-за того, что "жизнь проиграна", или с удовольствием примеряет на себя маску несчастного страдальца. Вампилов и здесь не дает прямых ответов. Его герой до конца сохраняет двойственность. Примечательно, что драматург предполагал три варианта разрешения конфликта в душе главного героя. Каждый из них мог бы завершить пьесу и придать ей тот или иной смысл. В первом - Зилов приставлял ружье к груди, и трагедия героя измерялась его смертью. Во втором - спасенный друзьями от рокового выстрела герой кричал им в лицо слова горькой правды о них, перекладывая таким образом на их плечи тяжкий груз ответственности за его неудавшуюся судьбу. Такой финал, однако, упростил бы образ Зилова, и Вампилов сделал окончательным третий вариант финала, где главный герой выбирает охоту с Официантом.
Образ официанта Димы и заслуживает, безусловно, отдельного разговора. Дима - своеобразный зиловский двойник, антипод. В отличие от главного героя, он точно знает, что хочет получить от жизни, и идет к своей цели твердо и непреклонно. Он тоже "уверенный в своей физической полноценности человек": всегда подтянут, спортивен, хладнокровен. Спокойно и методично Дима избивает напившегося до бесчувствия "друга", потом у него, решившегося умереть, ловко выторговывает для себя лодку. Именно он заряжает ружье Зилова, определенно подталкивая его к роковому шагу.
Оба героя имеют общую страсть - утиную охоту. Для Зилова она является символом другой, истинной жизни. На протяжении трех действий он собирается на охоту, готовится к ней. Не случайна сказанная им фраза: "Подарите мне остров". Остров, как и утиная охота, - это мир идеальной мечты, другая земля, другой берег, обретенный наконец смысл существования. Для Официанта же охота - это способ убийства, возможность доказать свое превосходство и силу.
"Официант. Ведь это как делается? Спокойно, ровненько, аккуратненько, не спеша.
3илов. А влет! Тоже не спеша!
Официант. Зачем? Влет бей быстро, но опять же полное равнодушие. Как сказать... Ну так, вроде бы они летят не в природе, а на картинке.
Зилов. Но они не на картинке. Они-то все-таки живые.
Официант. Живые они для того, кто мажет. А кто попадает, для того они уже мертвые. Соображаешь?"
Страшно, что именно такого человека Зилов выбирает своим спутником. При участии Димы идеальная мечта героя об утиной охоте превращается в пародию, лишается романтического ореола.
Финальная сцена - это победа самого темного, что было в Зилове: "Плачет он или смеется, понять невозможно, но его тело долго содрогается так, как это бывает при сильном смехе или плаче... Он поднимается, и мы видим его спокойное лицо. Плакал он или смеялся - по его лицу мы так и не поймем". Зато о многом говорит его "ровный, деловой, несколько даже приподнятый голос", которым он произносит свою последнюю реплику: "Дима?.. Это Зилов... Да... Извини, старик, я погорячился... Да, все прошло... Совершенно спокоен... Да, хочу на охоту... Я готов..."
Сложную жанровую природу имеют две одноактные пьесы Вампилова, которые автор назвал "Провинциальными анекдотами". В них, как и в "Утиной охоте", переплетаются трагическое, комическое, философское, притчевое начала. Герои "Истории с метранпажем" и "Двадцати минут с ангелом" и смешны, и беззащитны, и трогательны, и часто бывают агрессивны в своем невежестве и грубости. Словом, обыкновенные люди, типичные обыватели. Их пугает и озлобляет непонятное: будь то необъяснимая доброта Хомутова, предлагающего первым встречным сто рублей "за просто так", или обладатель таинственной профессии - метранпаж. Озлобленность свою они проявляют по-разному: шофер Анчугин и экспедитор Угаров, "добывающий унитазы для родного города", попросту предлагают надавать новоявленному "ангелу" по шее, а скрипач Базильский и инженер Ступак изощренно издеваются над добрыми помыслами Хомутова, щеголяя собственной эрудицией: "Кто вы такой, чтобы раскидываться сотнями? Толстой или Жан Поль Сартр?.. Может, вы журналист и ищете себе фельетон? А может - новый почин?"
Однако, когда земная природа "ангела" Хомутова становится очевидной и ситуация проясняется, все издевавшиеся над ним персонажи оказываются способными ему по-человечески посочувствовать. Ведь не небожитель же перед ними в самом деле - простой смертный, еще один вампиловский "блудный сын", таким странным образом стремящийся искупить свой грех перед забытой матерью.