Сочинение по Д. Гранину
«Упражняется ли милосердие в нашей жизни?» - задает нам вопрос автор, с самого начала заявляя актуальную для него проблему и приглашая читателя задуматься: действительно, «есть ли постоянная принуда для этого чувства?». Позиция самого Д. Гранина ярко выражена в последнем абзаце: автор убежден, что воспитание чувства милосердия в современном обществе - «необходимость настоятельная, труднооценимая», он обращается к традициям русской классической литературы, чтобы проследить развитие темы милосердия и сострадания от Пушкина до наших дней.
Писатель приводит в качестве примера цитату из стихотворения А.С. Пушкина «Памятник», в последней строке которого Д. Гранин видит «прямой призыв к милосердию». Автор утверждает, что именно Пушкин положил начало развитию темы «милости к падшим» в таких произведениях, как «Пир Петра Первого», «Капитанская дочка», «Выстрел», «Станционный смотритель», позднее же эта тема получила продолжение в творчестве «Гоголя и Тургенева, Некрасова и Достоевского, Толстого и Короленко, Чехова и Лескова». В тексте Даниила Гранина часто встречается такое средство выразительности, как ряды однородных членов. В приведенной выше цитате автор использует этот прием, чтобы показать, насколько широко рассматриваемая им проблема отражена в произведениях подавляющего большинства русских писателей XIX века. В следующем абзаце мы видим ряд однородных определений: «… обращение писателей к героям униженным и оскорбленным, сирым, убогим, бесконечно одиноким, несчастным, к падшим…». Эти эпитеты взаимно усиливают друг друга, и автору удается выразить глубочайшую степень униженности, одиночества «падших героев».
Я согласна с автором в том, что сегодняшняя литература должна осознать необходимость воспитания чувства сострадания, «возвращения к нему» в современном мире, ставшем более жестоким с течением времени. Чтение русской классической литературы - прекрасный способ эстетического и духовного воспитания, самосовершенствования человека как личности и как члена общества. Особое внимание, как мне кажется, необходимо уделять изучению русской литературы в школе, поскольку именно в детском, юношеском возрасте закладываются основы нравственности и морали и от этого зависит, каким человек будет в дальнейшем, какой жизненный путь он выберет. Однако я не вполне принимаю гранинское прочтение образа Сонечки Мармеладовой, героини романа Достоевского «Преступление и наказание». Гранин представляет ее как одну из множества «сирых» и «убогих», включает в ряд персонажей, к которым в произведениях русских классиков проявляется сострадание. Но у разных авторов - разные взгляды и разные образы героев, и это надо учитывать. Если в «забитом ничтожнейшем чиновнике» - станционном смотрителе - мы, несомненно, видим «человека с душой благородной, достойной любви и уважения», то в образе Сони Мармеладовой, как мне кажется, читатель «открывает» прежде всего не «оскорбленную, сирую, убогую, несчастную» девушку, а человека удивительной души - щедрой, всепрощающей, способной к бескорыстной христианской любви, человека необычайно сильного духовно и безгранично верящего в добро и справедливость. Соне не нужно милосердия со стороны окружающих, ибо она сама - воплощение милосердия и любви к ближнему.
Итак, литература наша действительно не имеет права «отказаться от пушкинского завета», особенно сейчас, когда «век» вновь обещает быть «жестоким».
Писатель приводит в качестве примера цитату из стихотворения А.С. Пушкина «Памятник», в последней строке которого Д. Гранин видит «прямой призыв к милосердию». Автор утверждает, что именно Пушкин положил начало развитию темы «милости к падшим» в таких произведениях, как «Пир Петра Первого», «Капитанская дочка», «Выстрел», «Станционный смотритель», позднее же эта тема получила продолжение в творчестве «Гоголя и Тургенева, Некрасова и Достоевского, Толстого и Короленко, Чехова и Лескова». В тексте Даниила Гранина часто встречается такое средство выразительности, как ряды однородных членов. В приведенной выше цитате автор использует этот прием, чтобы показать, насколько широко рассматриваемая им проблема отражена в произведениях подавляющего большинства русских писателей XIX века. В следующем абзаце мы видим ряд однородных определений: «… обращение писателей к героям униженным и оскорбленным, сирым, убогим, бесконечно одиноким, несчастным, к падшим…». Эти эпитеты взаимно усиливают друг друга, и автору удается выразить глубочайшую степень униженности, одиночества «падших героев».
Я согласна с автором в том, что сегодняшняя литература должна осознать необходимость воспитания чувства сострадания, «возвращения к нему» в современном мире, ставшем более жестоким с течением времени. Чтение русской классической литературы - прекрасный способ эстетического и духовного воспитания, самосовершенствования человека как личности и как члена общества. Особое внимание, как мне кажется, необходимо уделять изучению русской литературы в школе, поскольку именно в детском, юношеском возрасте закладываются основы нравственности и морали и от этого зависит, каким человек будет в дальнейшем, какой жизненный путь он выберет. Однако я не вполне принимаю гранинское прочтение образа Сонечки Мармеладовой, героини романа Достоевского «Преступление и наказание». Гранин представляет ее как одну из множества «сирых» и «убогих», включает в ряд персонажей, к которым в произведениях русских классиков проявляется сострадание. Но у разных авторов - разные взгляды и разные образы героев, и это надо учитывать. Если в «забитом ничтожнейшем чиновнике» - станционном смотрителе - мы, несомненно, видим «человека с душой благородной, достойной любви и уважения», то в образе Сони Мармеладовой, как мне кажется, читатель «открывает» прежде всего не «оскорбленную, сирую, убогую, несчастную» девушку, а человека удивительной души - щедрой, всепрощающей, способной к бескорыстной христианской любви, человека необычайно сильного духовно и безгранично верящего в добро и справедливость. Соне не нужно милосердия со стороны окружающих, ибо она сама - воплощение милосердия и любви к ближнему.
Итак, литература наша действительно не имеет права «отказаться от пушкинского завета», особенно сейчас, когда «век» вновь обещает быть «жестоким».