Гарин И. И. Пророки и поэты. Блейк. Взгляд Иова
Блейк. Взгляд Иова В начало сайта
"Источник: История всемирной литературы. 19 век если нет - пусть подыхает с голоду.
Блейк
Что он и делал всю жизнь...
Вся жизнь - на грани нищенского существования, в постоянной заботе о хлебе насущном, в безвестности, самоотвержении, изгойстве.
И - как приговор: "Выгода никогда не отважится переступить мой порог".
Да, от него ждали смирения, а он был гениален...
"Источник: История всемирной литературы. 19 век поступался идеалами, не торговал пером, не угодничал, не лгал?..
"Источник: История всемирной литературы. 19 век к ограничениям и наставлениям, что отец не рискнул пустить его к учителю. Так что он "сделал себя" сам: образовал, обучил, научил самостоятельно мыслить. Чрезмерная категоричность и нонконформизм затрудняли общение и вообще мешали жить. Но они же позволили стать автором великих книг.
"Источник: История всемирной литературы. 19 век и сам он предельно антиномичен, будто соткан из антитез любви и ненависти.
Добро - это пассивное, повинующееся разуму,
Зло - активное, рождающееся из энергии. Добро есть Небо, Зло есть Ад.
В сущности его мировоззрение - это взгляд Иова: потеряв всё на свете, человек приобретает вечность и Вселенную, становится демиургом. То, что Штирнер и Ницше назовут Единственным и Сверхчеловеком, у Блейка было Естеством: мифологемой человеческой гармонии в целостном бытии.
Как все великие поэты, он рано проявил свой дар: в десять - вполне зрелые стихи, в 14 - мастерские гравюры, в 16 - необычные мелодии; ни одна не сохранилась - он не знал нот. Говорят: он пел свои стихи.
На жизнь он зарабатывал гравировкой - единственный случай, когда рабочая профессия обогатила поэзию: не имея средств публиковаться, он выгравировывал стихи в рисунок - получалось нечто беспрецедентное: текст и изображение взаимно углубляли друг друга - буйство стихии языка и виртуозная пластика линии. Блейк такой же поэт огня в живописи, как столетие позднее будет Скрябин в музыке, скажет исследователь.
Четкая линия рисунка как бы контрастировала с туманной безмерностью символа, колорит - с необузданной фантазией, конкретность - с космической борьбой титанических сил.
Как художник он тоже беспрецедентен: гравюры к Книге Иова, к Данте, к Могиле Блэра, к Ночным думам Юнга, к эклогам Вергилия; акварель, изображающая паломников Кентерберийских рассказов Чосера; рисунки - музыкальные фразы к Божественной комедии. Дело даже не в выразительности - дело в сюрреализме. Затем его будут упрекать в неверности пропорций и пренебрежении к натуре - мог ли мифотворец следовать природе, не преображенной сознанием?
Подобно Коппу и "бешеным", это был странный человек со странными принципами, новый Адам в Беуле, опровергающий идею первородного греха. Нагое тело у Блейка было символом духовной свободы, так что эпизод в Лэмбете, дошедший в изложении Баттса и попавший во все книги о Блейке, - чистая правда. Он любил озадачивать и дурачить окружающих, своими причудами эпатировал общественные условности и даже свои экстравагантные взгляды часто излагал в иронической и даже ёрнической форме.
С Блейка начинается традиция безразличия к публике. Для истинного художника публики не существует, скажет спустя столетия О. Уайльд. Если Джонсон ориентировался на рядового читателя, а для Попа расположение публики было крайне важным, то с Блейка и Шелли начинают поднимать аудиторию до собственного уровня. А вот Колридж уже открыто подчеркивал свое равнодушие к общественному мнению. Затем будут Джойс, Паунд, Элиот...
В век Просвещения - в пику ему - Блейк заговорил об эстетической мощи темных веков и готических форм. Это ему принадлежат знаменитые слова: все века равны.
Он не боялся быть непоследовательным. Предсказав и воспев французскую революцию, он легко отрекся от нее. Он верил в утопию - в Новый Иерусалим Альбиона - и насмехался над собственной верой. Если хотите, из его Голгонузы берет свое начало опустошенная земля Элиота. Особенность утопии Блейка - отсутствие незыблемости. Самый религиозный из великих поэтов, он называл антропоморфного Бога Никчтоженькой.
Много сказано о пацифизме Блейка. Действительно, он не видел разницы между вражеским и собственным правительством, когда речь шла о завоевании мирового господства.
Человек не улучшается, причиняя боль другому. Государства не совершенствуются за счет чужеземцев.
Воинствующее государство никогда не создает искусства, оно будет грабить и разорять, и тащить, и копировать, и покупать, но не делать, не созидать.
Будто о нас...
Зачем всегда открыто ухо для роковых вестей,
А глаз блестящий - для улыбки, таящей сладкий яд?
Зачем безжалостное веко полно жестоких стрел,
Скрывая воинов бессчетных в засаде, или глаз,
Струящий милости и ласки, червонцы и плоды?
Зачем язык медовой пылью ласкают ветерки?
Зачем в круговорот свой ухо втянуть стремится мир?
Зачем вдыхают ноздри ужас, раскрывшись и дрожа?
Зачем горящий отрок связан столь нежною уздой?
Зачем завеса тонкой плоти над логовом страстей?