Мюллер-Кочеткова Т. Стендаль, Триест, Чивитавеккья и ... Рига‎ I. Томик Ланци
Анри Бейлю - будущему писателю Стендалю - было 17 лет, когда он впервые попал в Италию. Это было во время второго итальянского похода Наполеона: после совершенного им в 1799 году государственного переворота Наполеон Бонапарт стал первым консулом, а в действительности - единоличным и полновластным правителем Франции. Однако идеи Великой французской революции были еще живы, и приход французских войск в Северную Италию был встречен многочисленными сторонниками республики с энтузиазмом. В Милане, уже занятом наполеоновскими частями, царила приподнятая атмосфера, когда Анри Бейль прибыл туда чудесным июньским утром 1800 года.
Во время трудного перехода через окутанный облаками Большой Сен-Бернар и вражеского обстрела у форта Бара, где среди высоких скал грохот канонады казался еще более ужасным, Анри Бейль получил боевое крещение. Его чувствительная душа, взволнованная увиденным и пережитым в пути, раскрылась навстречу всему тому новому и необычному, что завладело его воображением с момента прибытия в Милан. Этот город, окруженный дивным пейзажем, навсегда остался для него "прекраснейшим местом на земле".
Лишь семь месяцев прошло с тех пор, как юный Бейль оставил мрачный родительский дом в Гренобле, где после смерти матери царила удручающая атмосфера. Уехав в Париж, Анри Бейль вскоре разочаровался: не хватало привычных гор, подстриженные деревья казались жалкими, а сослуживцы в канцелярии его кузена Пьера Дарю в военном министерстве оказались пошляками.
Насколько же иной была Италия! В 1801 году сублейтенант 6-го драгунского полка Анри Бейль начал вести дневник. Этот дневник, а также его письма к сестре Полине полны разнообразных впечатлений. Стремясь воспитывать пятнадцатилетнюю сестру и развивать ее ум, Анри Бейль с трогательным вниманием заботится о ее просвещении. Он рассказывает ей об увиденном: о Милане, о мраморном кружеве миланского собора, о "пленительной привлекательности женщин этой страны"... В этот период Анри Бейль открыл для себя итальянскую музыку, нежные и веселые арии Чимарозы, наполнившие его душу счастьем, как и чудесный ломбардский пейзаж, озеро Лаго-Маджоре, Борромейские острова.
В дневнике и письмах Стендаля этого времени много говорится об итальянской комедии и опере, о театре Ла Скала, - ведь он носился с замыслами пьес и надеялся стать знаменитым драматургом... Что же касается живописи, то о ней он в тот период еще ничего не сообщает. Эта область искусства, как, впрочем, и скульптура, еще мало затрагивала душу юного Бейля, выросшего в годы, когда во Франции господствовала школа классицизма и главным считался правильный рисунок. Даже произведения ведущего французского художника того времени - Жака Луи Давида (его творчество Делакруа назовет "мощной и мужественной прозой") - оставляли Анри Бейля холодным. В одной из своих записей 1804 года он отметил "недостаток экспрессии" в увиденных им картинах Давида, - замечание весьма характерное для будущего писателя, который превыше всего ценил в искусстве выражение внутренней жизни, духовного мира человека.
Пока же, в начале века, Анри Бейль еще не задумывался над вопросами изобразительного искусства. Потребовалось знакомство с шедеврами итальянского Возрождения, чтобы воспламенить его душу и воображение и увлечь его глубоко и навсегда. Это произойдет в 1811 году, через одиннадцать лет после его первой встречи с Италией.
За эти бурные годы - речь идет о годах Империи, а Анри Бейль был помощником военных комиссаров и вместе с наполеоновской армией исколесил почти всю Европу, - он приобрел не только определенный жизненный опыт, но и весьма обширные знания: он изучал философию эпохи Просвещения, знакомился с множеством исторических сочинений и с творчеством великих писателей, среди которых особое место занял Шекспир. "Надо брать пример с Шекспира, - записывает Анри Бейль в свой дневник, размышляя над своими собственными попытками в области драматургии. - Как течет его мысль, подобно потоку, затопляющему все и все увлекающему вместе с собой! Какой поток его вдохновение! Как широка его манера изображать! Это сама природа. Нежнейшая любовь к этому великому человеку то и дело чередуется у меня с живейшим восхищением [...]. Для моего сердца это величайший поэт из всех когда-либо существовавших"3.
В ходе этой большой умственной работы Анри Бейль развивал свою способность анализировать, выявлять те передовые идеи, идеи материалистической философии, которые определят его мировоззрение и понимание искусства. В Анри Бейле своеобразно сочеталась восторженная мечтательность с ясным и острым умом. Занятия философией и логикой, которую он, как и математику, особенно любил, оттачивали его ум, укрепляли в нем стремление к ясности, естественной простоте и правдивости. Увлечение же искусством (в широком смысле слова) развивало его способность "чувствовать" прекрасное.
Немалую роль здесь сыграло не только знакомство с гениальными творениями литературы, но также с музыкой, в особенности - с музыкой Моцарта, которая вошла в жизнь Анри Бейля в 1807-1809 годах, когда он находился в Брауншвейге (Брунсвик) и в Вене. Если в "Тайном браке" Чимарозы - любимой оперы Анри Бейля - его восхищало "сочетание веселости и нежности", то в музыке Моцарта его особенно привлекали мечтательная меланхолия и нежная грусть, больше всего соответствовавшие его душевному настрою. Через несколько лет писатель посвятит этому композитору большой раздел своей первой книги, еще весьма не самостоятельной: "Жизнеописания Гайдна, Моцарта и Метастазио"<A.
Любовь писателя к музыке отразилась в какой-то степени на его восприятии живописи. Не случайно он позже не раз сопоставлял эти две области искусства, говоря, например, о Корреджо<B что этот великий художник сумел "приблизить живопись к музыке".
Усилению интереса Анри Бейля к изобразительному искусству немало способствовало то обстоятельство, что в 1810 году он, аудитор Государственного Совета Франции, был назначен инспектором движимого имущества Лувра и замка Фонтебло. В Лувре уже тогда хранилось много произведений великих мастеров, в том числе картины, вывезенные наполеоновской армией из Италии.
В 1811 году Анри Бейль смог, наконец, осуществить свою мечту и снова посетить страну, жизнь в которой показалась ему такой радужной. Получив отпуск, он отправился в путешествие по Италии. Больше всего он горел желанием вновь побывать в Милане, повидать Анджелу Пьетрагруа - черноволосую красавицу с величественной осанкой. Отец Анджелы торговал сукном и снабжал в свое время наполеоновскую армию; очаровательная же Анджелина покоряла французских офицеров, в том числе юного Бейля. Теперь он надеялся ее покорить. Большое место в его планах занимало также знакомство со страной, с ее нравами и искусством.
Рассматривая в одном из музеев Болоньи картины, Анри Бейль с интересом слушал пояснения служителя музея, который приводил суждения известных историков итальянского искусства: Джорджо Вазари - современника Микеланджело и Тициана - и Луиджи Ланци, автора шеститомного труда об итальянской живописи.
Анри Бейль посылает сестре Полине восторженные письма, советует ей прочесть "Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев [...]" Вазари, а сам загорается идеей сделать сокращенный перевод труда Ланци "История живописи в Италии" на французский язык. В Милане он приобретает это издание, читает его в ожидании прекрасной Анджелины в комнате, снятой недалеко от собора, и тут же набрасывает объявление для печати: "Милостивые государи! Я написал двухтомную историю живописи в Италии, начиная с эпохи возрождения искусства в конце XIII века и вплоть до наших дней. Это произведение - плод трехлетних путешествий и исследований. История живописи г-на Ланци оказалась мне весьма полезной [...]"4.
В воображении Анри Бейля, в немалой степени воспламененном любовью, рисовался уже готовый труд. От этой книги, однако, еще не существовало ни строчки, и появится она лишь через шесть лет, и то не в том объеме, в каком она была задумана. Объявление о ней, по-видимому, никуда не отосланное, подписано "Из. Иш. Шарлье" - уже в этот ранний период Анри Бейль проявлял большую изобретательность в придумывании псевдонимов, которых у него будет множество. Самым известным станет "Стендаль" - этим именем писатель позже подпишет свои книги.
В записях дневника Стендаля тех дней рассказ о любимой Анджеле (некоторые черты этой ломбардской красавицы он воплотит в образе Сансеверины в романе "Пармская обитель") переплетается с сообщениями о посещении музея, о занятиях книгой Ланци и другими источниками по истории итальянской живописи:
"Анджела провела со мной полтора часа в комнате на улице Дуэ Мури. По-видимому, она была счастлива.
В половине третьего я вышел и отправился в Бреру. Надо было представить разрешение на осмотр, и я сходил за ним. Одно произведение Джотто и картина Андреа Мантеньи заинтересовали меня в связи с шальной мыслью, пришедшей мне в голову. Она стоила мне уже 104 франка, которые я издержал на покупку:
/